| главная | философия | |
| Философия кратко: философия кратко философия понятия философия главное философия конспекты кратко философия философия ответы Философия подробно: учебник по философии история философии основы философии философии и философы философы Философия от А до Я: философские термины А философские термины Е философские термины М философские термины Р философские термины У понятия: определения А-Б-В понятия: определения Г-Д-Ж понятия: определения З-И-К понятия: определения Л-М-Н понятия: определения О-П-Р понятия: определения С-Т-У понятия: определения Ф-Э-Я содержание |
ФИЛОСОФИЯ: Эстетическое сознание и философия искусства6. Эстетическое сознание и философия искусстваСущность эстетического и формы его проявления. Эстетическое сознание это феномен духовной культуры. Как отмечали многие мыслители и как развернуто показал Г. Гегель, разум безжизнен без чувства и бессилен без воли. Понятия Истины и Добра неполны без Красоты, а она в свою очередь проявляется там, где разум приблизился к истине, а воля направлена на добро. «Я убежден, — писал Гегель, — что высший акт разума, охватывающий все идеи, есть акт эстетический и что истина и благо соединяются родственными узами лишь в красоте»[559][Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет: В 2 т. М., 1970. Т. 1. С. 212.]. Ни в одной области нельзя быть духовно развитым, не обладая эстетическим чувством. Античность активно рефлексировала над своей духовной деятельностью, причем не только над ее содержанием, но и над ее формой, что проявилось во введении эстетических понятий красоты, меры, гармонии, совершенства в состав основных категорий бытия[560][В античности были разработаны не только фундаментальные категории красоты и гармонии, но и более «технические» эстетические понятия, которые лежат в основе современных представлений. Это прежде всего понятия мимесиса (подражание) и катарсиса (очищение). В понятии мимесиса античность отразила проблему особой формы подражания миру, которая свойственна ремеслам и искусству, создающим вторую наряду с природным миром реальность, а в понятии катарсиса заложено учение об очищающей психологической силе искусства, которое путем потрясения добивается от слушателя эффекта сопереживания и эстетического удовлетворения.]. Свою приверженность к эстетическому античные мыслители объясняли тем, что только эта форма адекватно выражает бытие и мир в целом, имеющий в своей основе глубоко скрытый за вещами, за, казалось бы, хаотичными формами фундаментальный принцип гармонии и красоты. Красота для античности была атрибутом самого мира, а не только взирающего на этот мир человека. Кроме того, красота и гармония являлись также и синонимами разумного, ибо ясно, что устроенный по законам красоты мир не может быть устроен неразумно, и, наоборот, если он устроен разумно, то ясно, что он устроен по законам гармонии. Конкретное воплощение Красоты как принципа мирового устройства трактовалось, конечно, по-разному: она заключалась то в Идее, Уме, как у Платона и Аристотеля, то в Числе, как у Пифагора. Но как бы то ни было, а учение о красоте в античной эстетике, по существу, не отделялось от учения о бытии, а это значит, что вопросы об Истине, Красоте и Благе не были в классической античности разными вопросами: они сливались в нераздельное единство. Не только классическая античность, но и конец античности, и все средневековье характеризуются вхождением эстетического внутрь основных — философских или теологических — обсуждаемых вопросов. Специальная рефлексия над эстетическим началась в эпоху Возрождения, когда на первое место был выдвинут человек. Авторитет эстетической терминологии резко возрос, и она вернулась в состав философского знания[561][В XVIII в. немецкий философ А. Баумгартен ввел специальный термин «эстетика» для обозначения раздела философии, изучающего «теорию чувственного познания». Эстетика (от греч. aistetikos) — ощущающий, чувствующий, чувственный.]. Факт обособления эстетики как самостоятельной формы духовной деятельности закономерно привел и к обособлению Красоты, которая раньше внутренне пронизывала, а тем самым и синтетически объединяла Истину и Добро, а теперь вступила в качестве равноправного персонажа в развивающуюся историческую драму, в борьбу за лидирующее положение. Красота была объявлена «совершенством чувственного познания», а местом пребывания Красоты стал мыслиться уже не мир сам по себе (как это было в античности), а искусство как результат творческой деятельности человека. Искусству не только дозволено, но и предписано рассмотрение природы сквозь призму эстетических чувств человека, сквозь призму нравственности. Красота, в которой чувственная привлекательность пронизана нравственной благостью, действует как чудо. Признание эстетического свойства у одного только искусства лишало эстетическое сознание его синтезирующей функции, обособляло эстетику от всех других видов деятельности, от социальной жизни вообще, превращало искусство в самоцель. С этой точки зрения, истина относилась к миру, а красота — к человеческому творчеству или к красоте природы, взятой вне социума. Впервые в истории между Истиной и Красотой была установлена логическая пропасть, та же пропасть, которая разделяет природу и творческий дух человека. Наиболее развернутое обоснование этой точки зрения дали романтики (А. и Ф. Шлегели), затем она получила развитие в классическом немецком идеализме (К. Фишер), в неокантианстве XIX и XX вв. (Г. Коген). Аналогичные построения лежат в основе всех разновидностей собственно эстетической теории «чистого искусства», т. е. искусства ради искусства. Красота здесь ставится выше и Истины, и Добра. Искусство, согласно Б. Кроче, само по себе есть высшая реальность; оно находится вне познания и вне морали. С этой точки зрения, человек как создатель искусства абсолютно самодостаточен, он не нуждается ни в природе, ни в обществе. Истинным миром духа, высшей реальностью бытия является мир искусства (Ш. Бодлер, О. Уайльд), которое одно только способно восполнить недостаточность и ущербность социального бытия (русский символизм) и которое затмевает все «обреченные на неудачу» попытки естественных и общественных наук проникнуть в глубинную, экзистенциальную природу самого человека (Ж.П. Сартр). Согласно И.В. Гете, между Истиной и Красотой нет резкой границы, напротив, Красота и есть Истина; она суть проявление глубинных законов природы, которые без обнаружения их в феноменах навсегда остались бы скрытыми для нашего взора. Законы природы и законы красоты не могут отделяться друг от друга. Все то, что в природе прекрасно, говорит Гете, является выражением законов природы. Человек здесь уже не самодостаточен для искусства: оно закономерно обращается и к внешнему миру, причем не только к природе, но и к обществу, к другим людям. С другой стороны, и наука не самодостаточна для познания мира. По Гете, тот, кому природа начинает открывать свои тайны, испытывает непреодолимое, страстное стремление к ее наиболее достойному толкованию средствами искусства. Эпоха Просвещения и практически вся официальная идеология начала XIX в. были пронизаны рационализмом, т. е. были склонны доверить решение основных вопросов бытия естественнонаучному разуму; с этой точки зрения искусство считалось не средством познания мира, а только формой человеческого самоутверждения. С конца XIX в. европейские философы настойчиво заговорили о «кризисе рационализма» (С. Кьеркегор, Ф. Ницше, О. Шпенглер), о необходимости вернуть в культуру принцип триединства разума, воли и чувства, т. е. Истины, Добра и Красоты, утверждая, что в процессе деятельности и познания мира и самого себя человек не должен ограничиваться разумом или волей, что без эстетического восприятия мира и самого себя он теряет главное — свою органичную связь с миром, свою внутреннюю цельность, а значит, и нравственно-психологическую устойчивость. Нельзя относиться к идее прекрасного только как к созданному самим человеком атрибуту совершенных произведений искусства. Эстетическое отношение должно быть распространено и на мир в целом, и на все виды деятельности, и на внутреннюю жизнь самого человека. Только эстетическое обеспечивает целостность культуры[562][Одним из первых эту идею высказал Ф.В. Шеллинг: «…раз философия когда-то на заре науки родилась из поэзии, наподобие того, как произошло это и со всеми другими науками, которые так именно приближались к своему совершенству, то можно надеяться, что и ныне все эти науки совместно с философией после своего завершения множеством отдельных струй вольются обратно в тот всеобъемлющий океан поэзии, откуда они первоначально изошли» (Шеллинг Ф.В. Система трансцендентального идеализма. М., 1936. С. 394).]. Для русской культуры XIX в. был характерен именно гетевский взгляд на сущность прекрасного, причем если в западноевропейских эстетических учениях больший упор делался на соответствии законов Красоты и законов природы, а сами законы Красоты считались все же атрибутом одной только человеческой деятельности, то пафос русской культуры шел дальше. В нашумевшей диссертации Н.Г. Чернышевского «Эстетическое отношение искусства к действительности» прекрасным считалась сама жизнь, та жизнь, какой она должна быть, т. е. речь шла не просто о соответствии, но о предполагаемом в будущем тождестве Истины и Красоты. Против формального эстетизма, противопоставлявшего себя социальному бытию, выступали В.Г. Белинский, Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов, Л.Н. Толстой, видевший в искусстве прежде всего средство морального воздействия и нравственного сближения людей, и Ф.М. Достоевский, подчеркивавший религиозное значение красоты. Неотъемлемым аспектом эстетического сознания являются эстетические чувства. Эстетическое чувство — это просветленное чувство наслаждения красотой мира. «Эмоции искусства суть умные эмоции. Вместо того чтобы проявиться в сжимании кулаков и в дрожи, они разрешаются преимущественно в образах фантазии»[563][Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1965. С. 275.]. Эмоционально-эстетическое отношение человека к жизни есть всегда раскрытие (подчас логически до конца не оформленное) каких-то существенных сторон, связей реальности. Эстетические чувства относятся к высшим формам душевных переживаний. Они предполагают осознанную или неосознанную способность руководствоваться понятиями прекрасного при восприятии явлений окружающей действительности, произведений искусства. Эстетические чувства возникают в единстве с нравственными и познавательными чувствами и обогащаются в связи с ними. По степени обобщенности своего предметного содержания эстетические чувства подразделяются на конкретные (например, чувства к тому или иному художественному произведению) и абстрактные (чувство трагического, возвышенного). Начиная от чувства умеренного удовольствия человек может пройти ряд ступеней вплоть до эстетического восторга. Эстетическое чувство развивалось и совершенствовалось, открывая перед человеком все новые и новые стороны действительности — прекрасные и безобразные, комические и трагические, возвышенные и низменные. Это чувство настолько глубоко дифференцировало духовный мир человека, что со временем даже определенные устойчивые эстетические представления приобрели огромное количество оттенков. Так, объективно-комическое в системе эстетического восприятия получило такие свои оттенки, как чувство юмора, сарказма, трагикомического и т. д. В отличие от сатирического восприятия действительности чувство юмора — это способность человека добродушно подшучивать над тем, что ему дорого, проявляя в этом глубоко эстетическое отношение к этому дорогому для него объекту. Развитое эстетическое чувство делает личность человека индивидуально неповторимой, дифференцирует его внутренний мир и вместе с тем гармонически сочетает в нем духовные качества. Человек с развитым эстетическим чувством это человек творческого порыва, творческого отношения к жизни. Характерно, что человек с развитыми здоровыми эстетическими потребностями надолго сохраняет не только духовную, но и физическую молодость, так как творческий, активный импульс его жизни повышает общий тонус жизнедеятельности его организма. Действительно, постоянное общение с природой, умение видеть и создавать красоту в труде, в отношениях между людьми, способность глубоко чувствовать и понимать искусство — все это усиливает жизнеспособность человека, освобождая его от многих ненужных отрицательных эмоций и переживаний. Развитые эстетические потребности делают более высокой общую культуру чувств, очищая их от вульгарных, примитивных и грубых переживаний. Эстетические эмоции, совершенствуя человечество, совершенствуют и каждого отдельного человека. Благодаря им духовный мир каждого человека становится глубоко индивидуальным и неповторимым. Свободное и широкое развитие эстетических потребностей человека порождает в нем только ему присущий склад эмоциональной жизни, делает его жизнь интересной и красочной, дает ему объективно возникшее ощущение своей оригинальности и социальной значимости. Эстетическое сознание существует в каждом акте человеческой активности, будь то научное мышление, чувственное созерцание, производственная деятельность или даже бытовая сфера. Человек оценивает с эстетических позиций любое свое проявление, каждое противостоящее ему объективное явление, словом, вообще все, что только вовлекается в сферу его опыта. Эстетическое сознание образует существенную составную часть духовного богатства людей. Эстетические свойства явлений природы дано видеть и слышать лишь эстетически развитому глазу и уху человека. Эстетическими свойствами, художественностью пренебрегают, по Ф.М. Достоевскому, только лишь необразованные и «туго развитые» люди. Искусство — это профессиональная сфера деятельности, в которой эстетическое сознание из сопутствующего элемента превращается в основную цель. Как бы ни был силен обязательно присутствующий эстетический момент в деятельности, например, ученого, не он все-таки определяет основное содержание его исследований. В искусстве эстетическое сознание становится главным. Эстетическое есть непосредственно-данная чувственная выразительность внутренней жизни предмета, которая запечатлевает в себе двусторонний процесс «опредмечивания» человеческой сущности и «очеловечивания» природы и которая воспринимается человеком бескорыстно и переживается как самостоятельная жизненная ценность. «Человек жаждет ее, находит и принимает красоту без всяких условий, а так потому только, что она красота»[564][Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1976. Т. 18. С. 94.]. Философия искусства. Эстетическое отношение к действительности, содержащееся во всех видах человеческой деятельности, не могло не стать предметом самостоятельного культивирования. Таким особым видом человеческой деятельности, в котором эстетическое, воплотившись в художественное, есть и содержание, и способ, и цель, является искусство; оно «никогда не оставляло человека, всегда отвечало его потребностям и его идеалу, всегда помогало ему в отыскивании этого идеала — рождалось с человеком, развивалось рядом с его исторической жизнью»[565][Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. СПб., 1911–1918. Т. XIX. С. 77.]. Искусство служит средством самовыражения человека, и, следовательно, предметом искусства являются как отношения человека и мира, так и сам человек во всех его измерениях — психологическом, социальном, нравственном и даже бытовом. Гуманитарные науки — и психология, и социология, и этика и т. п. — также имеют своим предметом человека, но все они рассматривают его с какой-либо одной и притом сознательно ограниченной точки зрения. Искусство же не только берет человека в его цельности, но и затрагивает все самые глубокие и еще не изведанные наукой пласты того удивительнейшего феномена в мире, которым является человек — тайна тайн природы. Искусство говорит с нами на своем особом языке, которому надо научиться, прежде чем он станет понятен. Искусство, зародившись еще в первобытном обществе, приобрело свои основные черты в античности, но и в то время оно не сразу начало мыслиться как особый вид деятельности. Вплоть до Платона (включая и его самого) искусством называлось и умение строить дома, и навыки кораблевождения, и врачевание, и управление государством, и поэзия, и философия, и риторика. Процесс обособления собственно эстетической деятельности, т. е. искусства в нашем понимании, начался в конкретных ремеслах (здесь он привел к созданию, например, орнаментов), а затем был перенесен в область духовной деятельности, где эстетическое также не было сначала обособлено от утилитарного, этического и познавательного. Если для нас поэмы Гомера представляют собой главным образом произведения искусства, то для его современников они были настолько энциклопедически емкими, что рассматривались и как философское обобщение, и как этический эталон, и как изложение религиозной системы, и как творения искусства. Синкретичностью античной культуры, т. е. малой выявленностью в ней того, что мы сейчас называем искусством, объясняется тот факт, что тогда не был развит, например, такой столь распространенный в Новое время жанр литературы, как роман. Литература как собственно искусство была представлена большей частью поэтическими произведениями, проза же при всей ее эстетической оформленности была по своим целям, как правило, философской или исторической. Искусство как таковое, в отличие от философии, науки, религии и этики, начинается там, где целью эстетической деятельности становится не познание или преобразование мира, не изложение системы этических норм или религиозных убеждений, а сама художественная деятельность, обеспечивающая создание — особого (второго наряду с предметным), изящно вымышленного мира, в котором все является эстетическим созданием человека. Две черты составляют его особенность. Во-первых, мир этот не есть порождение чистого вымысла, не имеющего никакого отношения к действительному миру. У автора может быть исключительно могучая фантазия, но то, что изображено в художественном произведении, к какому бы направлению и жанру оно ни относилось, являет собой своеобразную реальность. По словам С. Цвейга, настоящее художественное произведение тогда достигает своей цели, когда в творении забывается, как оно делалось, и оно воспринимается как голая жизнь. Во-вторых, эта реальность, именуемая художественной картиной мира, есть лишь более или менее правдоподобное изображение жизни, но не сама жизнь. Художник интуитивно вкладывает в свое произведение помимо того, что входит в его замысел, и нечто, идущее из сферы бессознательного. В результате подлинное произведение искусства содержит неисчерпаемость истолкований, будто автору было присуще бесконечное количество замыслов[566][Это особенно выражается в игре талантливых и уж тем более гениальных актеров, для которых сцена — любимое поприще для самостоятельного творчества, не ограничивающегося умелым и достоверным изображением того, что задумано автором. Такой актер стремится в олицетворение созданного автором образа вложить свое личное понимание духовной сущности и бытовых условий этого образа. Становясь истолкователем автора публике, он нередко своим пониманием внутреннего мира изображаемого лица уясняет самому автору то, что им, быть может, бессознательно, было вложено в это лицо как возможность, и обращает эту возможность в действительность (см.: Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. М., 1989. С. 126).]. Для чего человеку необходим этот второй мир, который, казалось бы, просто дублирует первый? Дело в том, что искусство в отличие от всех других видов деятельности есть выражение внутренней сущности человека в ее цельности, которая исчезает в частных науках и в любой другой конкретной деятельности, где человек реализует только какую-нибудь одну свою сторону, а не всего себя. В искусстве человек свободно и полновластно творит особый мир, так же как творит свой мир природа. Если и в своей практической деятельности, и в науке человек противопоставлен миру, как субъект объекту, и тем ограничен в своей свободе, то в искусстве человек превращает свое субъективное содержание в общезначимое и целостное объективное бытие. Эстетическое переживание произведения искусства, так же как и его создание, требует всего человека, ибо оно включает в себя и высшие познавательные ценности, и этическое напряжение, и эмоциональное восприятие. Искусство обращено не только к чувствам, но и к интеллекту, к интуиции человека, ко всем утонченным сферам его духа. Художественные произведения являются не только источником эстетического наслаждения, но и источником знания: через них узнаются, воспроизводятся в памяти, уточняются существенные стороны жизни, человеческие характеры и межличностные отношения людей. Это внутреннее единство всех духовных сил человека при создании и восприятии произведений искусства обеспечивается описанной выше синкретической силой эстетического сознания. Если, читая научные, публицистические, популярные издания, человек сразу же внутренне настраивается на как бы «фрагментарное» мышление о мире, «забывая все», что ему не пригодится для восприятия данного текста, то, настраиваясь на чтение художественного произведения, он активизирует в себе все свои духовные силы: и ум, и интуицию, и чувства, и этические понятия, и свое самое потаенное Я. Нет ни одного момента в нашей внутренней духовной жизни, который не мог бы быть вызван и активизирован восприятием искусства. Поэтому основной функцией искусства является его синтетическая миссия, обеспечивающая целостное, полнокровное и свободное восприятие и воссоздание мира, которое возможно только при условии совмещения познавательных, этических, эстетических и всех других моментов человеческого духа. Искусство отличается от науки тем, что оно направлено не просто на изучение сущности вещей, на постижение общего и закономерного в них, а на создание художественных образов, на вымысел событий, но так, чтобы это носило правдоподобный характер. Существенным для настоящего искусства является тонкое психологическое изображение характера личности и жизненно правдивое изображение личностных взаимоотношений, внутреннего мира людей, который раскрывается через эти взаимоотношения. Синтетической силой искусства во многом объясняется тот удивлявший философов факт, что среди всего многообразия видов духовной деятельности нет ничего, что имело бы равное по своей силе социальное воздействие на человека. Это знали уже в античности. Искусство нередко даже пугало людей своей таинственной силой. Так, высказывалось мнение, что любое стремящееся к порядку государство должно запретить музыку (да и другие искусства), ибо она размягчает нравы и делает невозможной строгую субординацию. Ортодоксальное христианство в первые века своего восхождения запрещало театр и живопись как нечто, оспаривающее суровый аскетизм, которого требовали этические христианские догматы. Даже в Новое время, когда вследствие развития общественной жизни о запрещении искусства уже не могло быть и речи, государство продолжало накладывать жесткие цензурные запреты на литературу, требуя от нее послушного воспевания официального мировоззрения. В XIX и XX вв. на первый план выдвинулась проблема соотношения искусства и идеологии. Будучи облечены властью, идеологические системы, вбирающие в себя политические, моральные и другие установки каждого данного общества, нередко стремятся к подавлению свободы искусства, к его политизации. Естественно, при этом смысловая сторона художественных произведений упрощенно отождествляется с некой логически упорядоченной системой политических идей, что приводит к забвению специфики собственно художественного мышления, к утилитаризации эстетического чувства. В результате идеологического диктата расцветает так называемая массовая культура, в которой эстетические показатели настолько снижены, что фактически исчезает всякое различие между таким усредненным искусством (т. е. уже псевдоискусством) и самой идеологией. Вульгаризаторские подходы к идеологическому управлению искусством проявились и в нашем обществе, особенно в период культа личности Сталина и годы застоя, когда значительная часть художественных произведений была, по существу, лишь простой иллюстрацией к схематично и упрощенно толкуемым потребностям дня. Засилье в кино 70-х гг., например, так называемой производственной темы, подаваемой и кочующей из одного фильма в другой банальной схемы борьбы, скажем, молодого новатора и сначала сопротивляющегося, но затем признающего свои ошибки руководителя, негативно сказалось на общем состоянии кино. Лучшие кинофильмы, в которых то же общественное содержание получало высокую художественную форму, «лежали на полках», не допускались до зрителя или же неузнаваемо изменялись в результате применения «монтажных ножниц». Идеологизация искусства переросла в его бюрократизацию, что открывало дорогу личным амбициям тех людей, которые занимали командные посты в индустрии кино. Пользуясь идеологическим лозунгом о якобы антиобщественном или антипатриотичном содержании тех или иных кинолент, об их «отходе» от социалистического реализма, эти люди, надевшие политико-идеологические шоры, на долгое время задержали появление на экранах фильмов ряда талантливых режиссеров, например А. Тарковского, С. Параджанова. Требование свободы художественного творчества от бюрократического контроля и идеологического диктата не имеет ничего общего с ложным тезисом о «внеморальной природе искусства», который поддерживается некоторыми исследователями в западной эстетике: эстетика и этика не могут быть безнаказанно разделены. Искусство, как говорил Г. Гегель, есть эстетически преобразованный «нравственный дух». Демократизация искусства означает не свободу от морали, но свободу от бюрократических препон. Только в условиях истинной либеральной демократии искусство может в действительности достичь не только эстетических, но и этических высот, как это случилось, например, в фильме Т. Абуладзе «Покаяние», в котором благодаря высокой эстетической форме трудные годы нашей истории прошли для нас не только через эстетический, но и через нравственный катарсис. Роль искусства в общественной жизни трудно переоценить. Любое глубокое переустройство общественных порядков всегда подготавливалось при активном участии искусства. Так было и в античности, и в эпоху Возрождения. Так было и в начале 80-х гг. XX в., когда именно писатели как бы исподволь подготовили тот мощный взрыв социальной активности в нашей стране. Не случайно именно искусство быстрее, чем, скажем, наука или право, отреагировало на изменение барометра общественной жизни в середине 80-х гг., оказавшись на переднем крае главных событий времени. Таким образом, эстетическое сознание и его высшая форма — искусство являются необходимейшей частью общественного сознания, обеспечивающей его целостность и мобильность, его поисковую направленность в будущее, его нравственно-психологическую устойчивость в настоящем. Однако искусство обеспечивает не только здоровье общества, но и многовековую преемственность культуры, ее нарастающую универсальность. Создавая общезначимые идеи, образы, вырастающие до всечеловеческих символов[567][Центральное понятие искусства, по В. Шеллингу, — символ, отличающийся от схемы и аллегории. В схеме особенное созерцается через общее. У ремесленника есть схема изделия, в соответствии с которой он работает. Противоположность схемы — аллегория: в ней общее созерцается через особенное, уникально-единичное. Так, например, поэзия Данте аллегорична в высоком смысле слова, а вот поэзия Вольтера — в более низком. Совпадение общего и уникально-единичного есть символ.], оно выражает смысл всего исторического развития. Эдип и Антигона, Гамлет и Дон Кихот, Дон Жуан и Кандид, Обломов и князь Мышкин, Мастер и Маргарита — это уже не просто художественные образы, это символы культурно-значимых общечеловеческих ценностей. Искусство вбирает в себя все достижения человечества, по-своему трансформируя и изменяя их. Без использования традиционных, живущих веками культурных символов невозможно включиться в линию преемственности культур, невозможно ощутить историю как единый процесс, имеющий определенное прошлое и только потому определенное настоящее и, главное, будущее. Относясь к искусству, как к способу своего целостного самовыражения, человек всегда видел в нем средство для обеспечения бессмертия всех других своих достижений. Исторически значимые личности и их дела воспеваются в фольклоре, любое социально значимое событие находит свое отражение в живописи или архитектуре, музыке или поэзии. Так, «Слово о полку Игореве» неизвестного русского автора конца XII в., Ленинградская симфония Д.Д. Шостаковича, написанная в годы блокады, мемориальный комплекс в Волгограде это выражения исторической памяти народа. Народ без искусства лишен исторической памяти, а без исторической памяти он уже теряет свою национальную целостность. Итак, синтезирующая миссия искусства проявляется и на уровне отдельной личности, скрепляя воедино все ее духовные силы, и на уровне каждого данного этапа общественного развития, обеспечивая целостное самовыражение народа, и на уровне исторической связи поколений, выражая единство поступательного прогресса культуры. В заключение подчеркнем, что истинное содержание искусства появляется тогда, когда оно схватывает и порождает представления и образы, раскрывая самые глубокие и всеобщие человеческие интересы в виде уникальных форм их проявления. > > ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ: содержание: ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ФИЛОСОФИИ: УЧЕНИЕ О БЫТИИ: 1. Бытие как всеохватывающая реальность 2. Историческое осознание категории бытия 3. Объективное бытие и Я-бытие 4. О метафизике 5. Иерархия типов реальности 6. Бытие как проблема 7. Материя 8. Движение 9. Пространство и время 10. Основные категории философии ЧЕЛОВЕК И ЕГО БЫТИЕ В МИРЕ: 1. Общее понятие о человеке 2. О многомерности человека 3. Человек и человечество 4. Личность и Я 5. Идея личностной уникальности ДУША, СОЗНАНИЕ И РАЗУМ: 1. Общее представление о душе 2. Душа и тело 3. Душа и проблема единства духовно-идеального и материального 4. Что такое сознание 5. Сознание, самосознание и рефлексия 6. Сознание и сфера бессознательного 7. О психике животных 8. О рассудке и разуме, уме и мудрости 9. Сознание, язык, общение ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ: 1. Сущность и смысл познания 2. Проблема познаваемости мира и философский скептицизм 3. Виды познания 4. Соотношение знания и веры 5. Субъект и объект познания 6. Познание, практика, опыт 7. Идеальные побудительные силы познания 8. Что есть истина 9. Чувственное, эмпирическое и теоретическое познание 10. Мышление: его сущность и основные формы 11. Методы и приемы исследования 12. Об открытии и изобретении 13. Остроумие и интуиция как способы и формы познания и творчества 14. Доказательство и опровержение ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ и ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ ИСТОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ И ИСТОРИОСОФИИ: 1. Зарождение социально-исторического сознания 2. О социальных и философских воззрениях античных, средневековых мыслителей и мыслителей эпохи Возрождения 3. Социальная и историософская мысль Нового и Новейшего времени ЗАКОНОМЕРНОЕ, СЛУЧАЙНОЕ И СТИХИЙНОЕ В ИСТОРИИ: 1. Идея общественно-исторической закономерности 2. Объективное и субъективное в социально-историческом процессе 3. Стихийное и сознательное в истории ОБЩЕСТВО И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, НАЦИЯ И СЕМЬЯ: 1. Общество как едино-цельная система определенного множества народа 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система 3. Сущность нации 4. Любовь, брак, семья 5. Вопросы демографии ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ: 1. Философско-экономический образ мышления 2. Философия и психология труда 3. Философия техники 4. Человек, общество и природа: проблемы экологии 5. Собственность и самоутверждение личности 6. Сущность и составляющие социально-экономического управления 7. «Невидимая рука и зоркий глаз» государства 8. Нравственно-психологические устои экономики ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ: 1. Идея права: право власти и власть права 2. Социальная справедливость как правовая ценность 3. Сущность государства 4. Политическая власть 5. Политика и нравственность 6. Идея разделения властей и институты власти 7. Политический строй либерально-демократического общества 8. Либеральная демократия, права человека и достоинство личности 9. Недемократические политические режимы 10. Тоталитарное разложение души ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА: 1. Общественное сознание: сущность, уровни, относительная самостоятельность и активная роль в жизни человека и общества 2. Политическое сознание 3. Правосознание и его культура, правовое послушание 4. Нравственное сознание 5. Философия религии 6. Эстетическое сознание и философия искусства 7. Научное сознание и мир науки 8. Философия культуры О РОЛИ НАРОДНЫХ МАСС И ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ: 1. Народ как основная практически созидающая сила истории 2. Толпа и ее психология 3. О роли личности в истории: стратегический ум, характер и воля вождя СМЫСЛ ИСТОРИИ И ИДЕЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА: 1. О смысле истории 2. Об историческом прогрессе |
основы философии |